ЛИНИЯ «ФАРВАТЕРА», ЖУРНАЛ «РУССКИЙ МИР»

06.09.2011
Уже семнадцать лет межрегиональный благотворительный общественный фонд «Фарватер» помогает талантливым детям из городов, поселков и деревень России пробиться в Москву, получить отличное образование и стать мастерами своего дела. Имена некоторых из этих ребят уже известны не только в нашей стране, но и во всем мире.

Фото: АНТОН БЕРКАСОВ

– В 1998 году мне позвонил мой друг, ученый-сольфеджист Владимир Кирюшин, который разработал уникальную систему обучения детей музыке, – рассказывает Галина Адольфовна Волина, вице-президент фонда «Фарватер». – Он сказал, что в Якутии, в городе Нерюнгри, живет очень талантливая девочка, 12-летняя пианистка Катя Яцюк, и с ней случилось несчастье: ударило током и сильно обожгло пальцы на правой руке. Местные врачи хотят ампутировать ей пальцы, но этого нельзя допустить, кричал Кирюшин и просил меня срочно найти в Москве врачей, которые смогут спасти ребенку руку. Я принялась обзванивать медицинские центры Москвы. Наконец в каком-то из них мне сказали, что надо звонить в детский ожоговый центр, который возглавляет профессор Акатьев, дали телефон. Профессор, к счастью, оказался на месте. «Срочно привозите, – приказал он. – Тогда мы еще можем успеть». Мы тут же позвонили в Нерюнгри, мать девочки уже сидела на чемоданах. Самолет, который увез Катю в Москву, был последним – все следующие рейсы были отменены из-за непогоды на неделю. В ожоговом центре Кате сделали несколько операций, и через месяц она вместе с мамой уже сидела у меня дома. Мы пили чай, а Катя играла Шопена. Ну а сейчас Катя учится на первом курсе аспирантуры Московской консерватории у знаменитого Николая Петрова (выдающийся пианист Николай Петров скончался 3 августа. – Прим. ред.) и начала выступать как концертирующая пианистка.

«Фарватер» был создан в 1994 году по инициативе бывшей журналистки и правозащитницы Галины Волиной и народного артиста РФ Валерия Золотухина.

– Я уговорила Валерия к нам присоединиться, – поясняет Галина Адольфовна, – сказала ему: у тебя имя, нам легче будет. Он согласился. Сначала у нас никаких денег не было, мы устраивали благотворительные концерты, спасли от захвата коммерсантами две старейшие детские изостудии: на Арбате – «Мир глазами детей» и на улице Гастелло – «Радуга», помогали ветеранам сцены, театру «Арлекин», юной пианистке Екатерине Леденёвой, талантливому студенту ГИТИСа Анджею Белецкому... Клянчили, простите за грубое слово, подачки у спонсоров и т.д. Несмотря на бедность, нам все же удавалось кое-что сделать. Однако с появлением Кати Яцюк многое в работе фонда изменилось.

Расставаясь после операции с Катей и ее мамой, Галина Адольфовна советовала им продолжить музыкальное образование девочки в столице. Из Нерюнгри позвонили через год, в начале лета 1999-го, сказали, что готовы приехать. Галина приглашение подтвердила. Каково же было ее удивление, когда на следующий день у двери ее небольшой трёхкомнатной квартиры стояли не только Катя и ее мама, но и родной брат Кати Андрей, двоюродные сестра и брат Настя и Саша, а также Катина тетя.

– Где же они все будут учиться, спросила я с некоторым ужасом, – вспоминает Галина Адольфовна. – Мамы уверили меня, что у них все дети талантливые, и ушли определять их в учебные заведения. И, представьте себе, все детишки поступили. Старший из них, Андрей, был принят сразу в два учебных заведения: в Гнесинку и в Музыкальный колледж им. Шнитке. Катю и Настю приняли в «Шопеновскую» музыкальную школу, причем педагогом Кати стал народный артист России Алексей Наседкин, а 7-летнего скрипача Сашу взял в ЦМШ народный артист СССР Эдуард Грач.

После решения этого вопроса возник второй, не менее насущный, – с жильем. Но он тоже решился быстро: вся компания в полном составе остановилась у Галины Волиной.

– Мы разместили их как смогли, спали на матрасах, по утрам выстраивались в очередь у двери ванной. Я вспоминала общеобразовательные предметы, занималась с детьми – программу средней школы они проходили экстерном. Так продолжалось, наверное, около двух лет. Потом случилось счастье, крупная компания дала фонду денег, – улыбается Галина Адольфовна, – и мы сразу же сняли трехкомнатную квартиру этой семье.

После этой «боевой четверки», связь с которой фонд поддерживает до сих пор, появился вундеркинд – Воля Бригида из города Рубцовска Алтайского края.

– О Воле Бригиде мне рассказал Валерий Золотухин, тогда этому мальчику было всего 4 года. Воля играл на скрипке и фортепиано, читал тексты из любой книги, знал наизусть длиннющие стихи, легко справлялся с задачами для второго класса, – рассказывает Галина Адольфовна. – Когда его родители привели Волю к нам, тот стал увлеченно играть на диване с котенком, не слушая разговоры взрослых. Вдруг его папа взял один стакан и ударил им о другой. Воля поднял голову, сказал: «Третья октава ре-бемоль» и снова занялся котенком. Мы ударяли рюмкой о рюмку, ложечкой по чашке – Воля называл ноту безошибочно. Это было поразительно. И фонд стал помогать ему. Потом Волю «углядел» великий Мстислав Ростропович и, приняв участие в судьбе мальчика, многое сделал для него: заставил выбрать между скрипкой и фортепиано – Воля выбрал фортепиано, развивал его дар, организовывал ему и лучшим стипендиатам своего фонда выступления в Вашингтоне, в престижных залах Франции и Германии и даже свое фортепиано ему подарил. Наш вклад был скромнее, зато, как бы это выразиться, надежнее. Мы исповедуем принцип: помогаем немногим, но до победного финала, то есть мы поддерживаем своих детей с того момента, как они попали к нам, до окончания ими высшего учебного заведения, если они действительно стремятся стать мастерами в избранной профессии. Что касается Воли Бригиды, которому сейчас 13 лет, то до недавнего времени мы полностью оплачивали его обучение в «Доме Станкевича», где готовят синхронных переводчиков. Но во время финансового кризиса, который печально сказался на нашем бюджете с середины 2009 года, мы обратились к меценатам, и благодаря средствам одного из них – все остальные отказались – фонд снова имеет возможность помогать семье Воли ежемесячно. Для меня причиной особой гордости стала недавняя победа Воли на не совсем обычном международном музыкальном конкурсе, где он получил золотую медаль за исполнение, в записи, произведений Шопена и Листа и приглашение выступить в Карнеги-холле в Нью-Йорке.

Узнав о существовании фонда, к Галине Адольфовне из Змеиногорска приехали родители талантливой пианистки Оли Шеховцовой. Тогда ей было 14 лет, но она уже играла сложнейшие партии на фортепиано и мечтала о музыкальной карьере.

– Мы приобрели для Оли пианино и долгое время снимали ей жилье под Москвой, пока она не поступила в консерваторию и не перешла жить в общежитие. Все эти годы Оля ежемесячно получала от нас стипендию, – вспоминает Волина. – Она долго болела, и мы помогали ей чем могли: искали врачей, покупали лекарства. Мы и сейчас ей помогаем, так как иногда она нуждается в поддержке, хоть и работает. Она учится на втором курсе аспирантуры в консерватории.

Помимо Оли Шеховцовой фонд все эти годы оказывал поддержку Алеше Сергунину из Барнаула (юный композитор и пианист, лауреат всероссийских и международных конкурсов, третий курс Московской консерватории), Максиму Тимофееву из Новосибирска (будущий оперный певец, ученик профессора П. Калинина, лауреат многих конкурсов), Александре Стасюк из Рубцовска (пианистка, учится на пятом курсе РАМ им. Гнесиных, лауреат международных конкурсов)…

Несмотря на отсутствие рекламы, о фонде «Фарватер» знают многие родители талантливых детей из российских (и не только) городов. Так была «открыта» одаренная 6-летняя танцовщица Гоар Казарян, которой «Фарватер» выделял средства на оплату учебы в подготовительном классе балетной школы при Большом театре.

– Я пыталась добиться получения для родителей Гоар российского гражданства, но результат нулевой, – говорит Галина Адольфовна. – А с иностранных граждан, которые учатся в балетной школе при ГАБТ, берут довольно большую плату. В нынешнем году Гоар должна поступить в первый класс этой школы, но где взять денег на обучение? У фонда их пока нет. Надеюсь, к сентябрю мы сможем что-нибудь придумать. Ведь таких детей, как те, которым мы помогали, помогаем и, я надеюсь, будем помогать, единицы. Это без преувеличения золотой фонд нации, это люди, которые уже сегодня представляют нашу страну на самых известных творческих площадках мира.

Над пропастью во лжи

О жизни самой Галины Волиной можно писать детективы.

Фото: АНТОН БЕРКАСОВ

– Я родилась в 1938 году, – рассказывает она. – После школы работала токарем на Московском заводе малолитражных автомобилей, потом поступила на вечернее отделение факультета журналистики в МГУ и стала работать в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» – сначала курьером, а потом заведующей архивом, вышла замуж за поэта и публициста Володю Захарова (он заведовал литконсультацией журнала «Сельская молодежь») и стала помогать ему в написании рецензий на рукописи.

Одно из первых столкновений с властью у Галины Адольфовны случилось в 1968 году, когда она решила посвятить свою дипломную работу поздней лирике Александра Твардовского.

– В то время Твардовский еще возглавлял «Новый мир» – журнал, который был кумиром студенческой молодежи, – рассказывает Галина Волина. – Но многие уже понимали, что это ненадолго. В «Новом мире» тогда публиковали Солженицына, да и вообще балансировали на грани.

В результате в 70-м году Твардовского все же вынудили уйти из «Нового мира», а Галине Волиной не дали защитить написанный уже диплом. – Три года мне не давали защититься и получить диплом, – вспоминает Галина Адольфовна. – До тех пор, пока мой муж Володя Захаров не обратился к секретарю Московского отделения Союза писателей Феликсу Кузнецову, который имел авторитет в партийных структурах. Только после этого мне удалось защитить диплом и официально стать журналистом с высшим образованием.

О том, что случилось через год после защиты диплома, Галина Адольфовна до сих пор может говорить с трудом. 10 марта 1973 года, в тот день, когда Галина родила сына, третьего ребенка в семье, был зверски убит ее муж.

– Я лежала в роддоме, на похороны меня не отпустили, – говорит она. – Два года я занималась собственным расследованием и к 1975 году знала поименно всех убийц мужа. Благодаря помощи известной в то время журналистки и писательницы Ольги Чайковской было возбуждено уголовное дело по факту убийства. Мне же удалось выяснить следующее: 10 марта, узнав о рождении сына, Володя был, естественно, очень счастлив. Сначала пошел в ближайший магазин, где угощал посетителей вином, а потом отправился в ресторан. В этот момент в ресторане находилась местная власть: начальник управления внутренних дел Черемушкинского района со своим водителем, начальник ОБХСС, зампрокурора и директор магазина «Охотник». Все они дружили на почве совместной охоты. Чем-то он им не понравился, наверное, сказал какую-нибудь грубость: он терпеть не мог милиционеров и чиновников. В общем, они не дали ему выйти из ресторана. Посадили в машину и увезли в Черемушкинское управление внутренних дел, где страшно избили. А потом, естественно, решили посмотреть, кого бьют. Увидели удостоверения завотделом журнала ЦК ВЛКСМ «Сельская молодежь» и члена Литфонда, паспорт, профсоюзный билет… Поняли, что в живых его оставлять нельзя, чтобы самим не пострадать. Вывезли его в овраг возле ресторана и несколько раз ударили разводным ключом по голове.

Следователи в деле менялись как в чехарде. До поры до времени я не сообщала в прокуратуру, что мне известны имена убийц. Мне хотелось завести их в тупик официальной лжи, а лгали они напропалую. Но когда это преступление навесили на человека по фамилии Аношкин, который не имел к убийству мужа никакого отношения, я назвала имя начальника Черемушкинского управления внутренних дел, которого уже не было в живых: он погиб в 74-м году, когда против него самого велось закрытое уголовное дело по факту убийства Володи. (Мне поставлял эти и другие сведения один из следователей – в обмен на факты, добытые мною в ходе собственного расследования.) Однако смерть милицейского начальника была представлена в печати чуть ли не героической, хотя я убеждена, что там всё подстроили – ведь за ним тянулся шлейф преступлений. Дикий факт: именем этого человека в 88-м году назвали одну из московских улиц…

Так вот, когда я сообщила следствию имя убийцы номер один, а про остальных сказала, что они были его друзья-охотники, в городской прокуратуре запаниковали. И Аношкин, на кого навесили убийство мужа, был немедленно расстрелян. Но специально для меня следствие продолжало «вести допросы» расстрелянного Аношкина, о чем мне регулярно сообщали в течение девяти месяцев. Узнав в конце концов правду, я пришла на прием в Верховный Совет СССР. Принявший меня некто Колобов сурово посоветовал как можно скорее забыть о расстреле Аношкина, иначе у меня могут быть большие неприятности. Нашел чем удивить! В 1975 году меня пытались убить, спасибо хирургу Трегубову – спас. Потом пытались подкупить: позвонили из прокуратуры и сообщили, что у Аношкина нашли бумажник моего мужа с «крупной суммой денег крупными купюрами» и попросили прийти к ним на следующий день, чтобы опознать бумажник и получить деньги. Я знала, что никаких денег у моего мужа не было, удивилась, позвонила своей подруге и говорю: «Представляешь, нашли Володин бумажник, вот будет хохма, если это чужой кошелек, на Володином же есть забавная картинка, которую я ему сама нарисовала и про которую следователям не рассказывала». Мы посмеялись и вдруг слышим в трубке: «А прокуратуру обманывать нельзя!» Я не слишком удивилась – подозревала, что меня прослушивают. Убийц Володи Захарова я так и не сумела посадить на скамью подсудимых. Ольга Чайковская стала привлекать меня и к другим делам. Тогда я уже работала в журнале «Сельская молодежь», где раньше работал Володя, занимала его должность. Впрочем, моя правозащитная деятельность плохо для меня кончилась: был обыск, вызов в КГБ. От сотрудничества с ними я отказалась – и мне пришлось идти работать дворником. Я могла бы уехать, но… не смогла. Здесь мое всё.

С тех пор прошло почти сорок лет, жизнь круто изменилась. И я думаю, Володя был бы рад, увидев, каким хорошим делом занимаюсь я сегодня. Он бы одобрил.

Дом, в котором…

В конце разговора Галина Адольфовна призналась мне, что у нее есть мечта. Около семи лет благотворительный фонд «Фарватер» занят реализацией инвестиционного проекта «Дом одаренных детей», разработанного в 2004 году.

– Это должен быть дом в ближнем Подмосковье, в котором могли бы жить и учиться талантливые дети от 5 до 18 лет, – рассказывает Галина Волина. – В доме должны быть все условия для комфортного проживания: отдельные комнаты и даже квартиры, где при необходимости могли бы жить родители с малышами. Здесь будут классы, мастерские, студии, спортзал, бассейн и главное – театрально-концертный зал, в котором юные дарования давали бы концерты.

В проекте участвуют инвесторы. От чиновников получены все согласования. Осталось утвердить их в администрации Одинцовского района только одной подписью, после чего фонд сможет получить кадастровый паспорт. За эту подпись фонд воюет уже не первый год…

– История нашей борьбы с администрацией Одинцовского района и прочими «слугами народа» достойна пера Гоголя и Салтыкова-Щедрина, – смеется Галина Адольфовна, – но мы не собираемся сдаваться. Думаю, сегодня многие понимают, что этот проект может стать важным для России.

– Не устали бороться? – спрашиваю ее на прощание.

– Устала, – признается Галина Адольфовна. – Но я, несмотря ни на что, движима вечным любопытством к жизни «человеков» и желанием попробовать на зуб сюрпризы бытия. Потому и нарываюсь постоянно. И еще я свято верю, что люди когда-нибудь научатся жить интересно и красиво и переместят свои острейшие проблемы из области криминального соперничества с кровавыми разборками разных масштабов в область творчества и мирных познаний. Ради этого стоит и повоевать…
Кира СТЕРЛИН
________________________________________
© 2012 Фонд «Русский мир» 119285, Российская Федерация,
Москва, ул.Мосфильмовская, 40